Фантаст меня принял за дружеской вечерей со своим "любимым издателем", директором фирмы Хронос Анатолием Алексеевым. Нет, конечно, Можейко печатался и печатается не только у него: громадный стеллаж в его чудесной квартире забит собственными книгами на самых разных языках мира, в том числе и на экзотических. Но только Хронос решилась на издание полного собрания сочинений - около пятидесяти томов (!), куда войдут рассказы для детей, "взрослая" фантастика, популярные исторические исследования и серьезные монографии по фалеристике (наука об орденах, медалях, знаках отличия).

     - От журналистов я стараюсь убегать - многообещающе начал писатель, предварительно угостив меня вкусным чаем.

     - А почему для меня исключение?

     - Ну хотя бы потому, что вы из Риги. У меня со студенческих лет свое, какое-то особое отношение и к Латвии, и к Риге.

     - Вы, конечно же, отдыхали в Доме писателей в Юрмале. У вас, наверное, остались какие-то особенные воспоминания о взморье?

     - Что вы! В Латвии много лет подряд отдыхал в Саулкрасты. Еще когда Алиса, дочка, была маленькой... Я же не писатель. И никогда им не был. И не хотел вступать в Союз писателей. Зато был свободен - и писал что хочу. Но это, конечно, не значит, что можно было печатать, что вздумается. Понимаете, ведь в каждом из нас сидит внутренний цензор. Который отлично знает, что пройдет, а что нет. Я знал, что никогда ни в одной своей повести, ни в одной своей сказке не вставлю слов "коммунист", "пионер", "Ленин-Сталин". Как это делал тот же Ефремов, например. Никогда! Но с другой стороны, есть такая детская игра: "Да и нет не говорите, черное и белое не выбирайте", и так далее. Поэтому писал то, что, как я знал, будет напечатано и мне за это не будет стыдно. Вот такие тогда были у меня рамки. Много работал в стол. В последнее время стал выпускать в свет некоторые из этих вещей.

     - Тем не менее вы были известны еще в Советском Союзе. И, судя по московским книжным прилавкам, вы один из немногих, чье имя пользуется бешеной популярностью и сейчас. Как вы сами воспринимаете новое время и свой успех в нем?

     - Десять-пятнадцать лет назад наша русская фантастика была расколота на две, так сказать, фракции. Одна - вокруг издательства ЦК комсомола "Молодая гвардия", и это была совершенно официальная фантастика. Во главе другой стояли братья Стругацкие. Я как бы принадлежал к ним: Стругацкие были моими вождями. Поэтому в то время я издавался очень мало - одна книжка в год (не будучи членом Союза писателей, на большее я не имел права). Тогда я приходил в издательство "Детская литература" и мне говорили: вот у тебя есть "экологическая ниша" - детская фантастика. Напиши еще одну книжку про Алису. Но я не хочу. Мне НАДОЕЛО писать про Алису. Есть закон мировой литературы: "Три мушкетера" всегда лучше, чем "Двадцать лет спустя". И тогда все думали: вот если будет когда-нибудь свобода! Вот тогда будем писать!

     - Этого не произошло?

     - Оказалось, мы не были готовы к тому, что существует могучая массовая американская культура. И когда она пришла, то задавила нас своим профессионализмом. И читатель с большим удовольствием стал кушать то, что сделано американцами.

     Есть два типа фантастики. Одна - наша, российская, произошла от Гоголя, от Булгакова. Она рассказывает о наших проблемах, о том, что волнует нас сейчас. А американская фантастика - это фантастика сытых людей. Это пугалки, ужасалки и так далее. Почему Стивен Кинг - писатель номер один? Да потому, что он замечательно умеет пугать, не рассказывая при этом о сегодняшних проблемах. Или же еще один жанр - придумки, как я его называю. Вот я придумал мир, населил его разными существами - а вы читайте.

     - Это фэнтези. А тогда что такое фантастика?

     - Фантасты, в отличие от футурологов, никогда никакое будущее не предугадывают. Это другая специальность. Фантасты могут вместе с читателем сидеть и думать - а что с нами происходит сейчас, а что будет завтра? И у них есть такое орудие - гипербола. В свое время, очень давно, мы снимали вместе с Ричардом Викторовым фильм "Через тернии к звездам". Мы хотели, конечно, рассказать не о придуманной планете Десса. А о том, как гибнет природа на планете Земля и что это дело рук человеческих. Вместо слова "Конец" планировали поставить надпись "Все съемки сделаны на территории СССР". Конечно, нам этого не разрешили... Вот что такое фантастика.

     Есть такое понятие - писатель-фантаст. Для меня в этом есть какое-то унижение. Все равно, что говорят: танцор, но он не в балете танцует, а чечетку. Ведь ни у кого не повернется язык назвать Булгакова писателем-фантастом. А он чистый фантаст. Всю литературу, да что литературу - все мировое искусство можно разделить на два направления. Когда пришел охотник и нарисовал в пещере убитого им оленя - появилось реалистическое искусство. А когда другой охотник рядом нарисовал еще не убитую дичь - фантастическое. Вот и все.

     - И все-таки, как вы себя чувствуете в условиях рыночной экономики, совсем другого читательского спроса? Вам как писателю приходилось ли ломать себя, "наступать на горло собственной песне"?

     - Единственное, о чем я жалею, - о том, что раньше плохо соображал. Я был глубоко убежден в том, что умру в Советском государстве. И не предугадал того, что произошло. Как, впрочем, и все остальные. Поэтому я очень жалею, что очень рано родился. Существуют определенные технологические законы: каждый человек после пятидесяти лет начинает сдавать, работать хуже. Или началось бы все это лет на десять раньше. Когда у меня была значительно более свежая голова, побольше сил.

     Конечно, работаю в стол и сейчас. Но это совсем другое дело. Раньше были журналы - "Техника - молодежи", "Наука и техника", "Химия и жизнь". Они с удовольствием публиковали рассказы. Сейчас попробуй прийти в какое-нибудь издательство и попроси опубликовать рассказ - они их просто не берут. Жанр рассказа вообще исчез. А ведь я по сути своей рассказчик...

     А еще, когда я был молодой, была у меня такая мечта. Сесть в машину и умчаться куда глаза глядят. Ехать и ехать. Останавливаться где вздумается, по полгода не возвращаться домой. И писать что душе угодно. Но это, конечно, не сбылось.

     Закончив интервью, Игорь Всеволодович стал собираться на слет фантастов в Екатеринбург. "Опять там соберутся фанаты. Хорошо, что я не "фановый" писатель. Любители, конечно, есть, но не фанаты. Правда, после фильма "Гостья из будущего" был создан клуб Алисы. Наташу Гусеву (девочка с большущими глазами, которая сыграла главную героиню фильма) тогда совсем достали, в том числе и какими-то сексуальными притязаниями. Мама ее даже была вынуждена провожать в школу и домой. Эти фаны - страшное дело".

     Позвонили и с его основной работы - из Института востоковедения. Спрашивали что-то насчет выполнения плана. "Я ведь еще на работу хожу. Правда, мои исторические книги мне там тоже засчитываются в план". Помимо писания исторических книг или фантастики Игорь Всеволодович готовит переиздания собственных трудов по фалеристике. Сам он страстный коллекционер разных знаков отличия и обмундирования. Целая полка занята под кокарды наполеоновских времен. "Коллекционирование таких вещей - увлекательнейшее занятие. Совершенно не представляешь, в какой дыре можно обнаружить что-нибудь стоящее".

Оксана МИГУНОВА
Москва - Рига