— Лет 5 назад вышел 1-й том «Реки Хронос». Когда выйдет 2-й том?

— Была у меня такая книга, но не 1-й том, а законченный роман. Но издательство «Московский рабочий», издав эту книгу в каком-то странном, громадном виде, написало, что это конец первого тома. С тех пор меня спрашивают — где 2-й том? Я написал 3-й и 4-й тома, а 2-й не написал. Издательство «Терра» предложила издать первые три книги, но мне сначала хочется съездить и посмотреть на те места, о которых я писал, потому что кое-что я не видел и писал «из пальца», что плохо. Я надеюсь, что эта книга когда-нибудь кончится.

— Фантастика Вами «заброшена»?

— Нет, не заброшена.

— Почему Вы решили писать только для детей?

— Я пишу в основном для взрослых. Я очень мало пишу для детей. Я много пишу научных книг. Я пишу детскую литературу, взрослую и научно-популярную. В издательстве «Хронос» сейчас в наборе моя книга. Я очень хочу, чтобы она вышла. Это — «История наград». В издательстве «Армада» должны выйти два взрослых толстых приключенческих романа.

— Часто спрашивают — что у Булычева нового? Известен ли Игорь Можейко?

— Такие книги всю мою жизнь выходили, но они менее известны, т.к. они выходили в основном в издательстве «Восточная литература».

— Что Вы планируете издать научного? Есть ли у Вас в плане работы по Юго-Восточной Азии?

— У меня в плане работа о проблемах наркомании в Юго-Восточной Азии. Это то, за что я зарплату получаю. Есть книга, связанная с Юго-Восточной Азией, которая, надеюсь, выйдет в издательстве «Хронос» и которую я переписал и довел до ума. Она называется «Северный ветер — ясная погода. Вторая мировая война в Юго-Восточной Азии.»

— А что заставило Вас продолжить «Перевал»?

— У меня было ощущение, что еще не все кончилось. Хочется рассказать про этих людей. Были бы силы — я бы еще продолжил, но с возрастом я все медленнее и медленнее работаю.

— У Вас есть книга в совершенно неожиданном для Вас жанре детектива. Она называется «Усни, красавица». У Вас еще что-либо подобное есть или будет?

— У меня еще есть подобный детектив, но я хочу его сначала доделать. Я все-таки, наверное, не детективный писатель. Мне все время хочется писать о людях обыкновенных, а в детективе этого не получается. Вот я написал детектив «Таких не убивают», про нас, про то, как нас убивают тоже. Но мне кажется, что детективы у меня получаются недостаточно энергичными.

— У Вас появятся книги, где история «разбирается по датам»?

— Это очень сложно. Книгу «Северный ветер — ясная погода. Вторая мировая война в Юго-Восточной Азии» я писал 10 лет. Еще раз подобную работу я не потяну.

— Будет ли продолжение рассказа «Мир без времени»?

— Это и есть кусок из двух больших томов, которые выходят в издательстве «Армада». Один том будет называться «Со Старым годом». Этот рассказ — отрывок из того тома.

— Как Вы относитесь к своему первому сборнику «Чудеса в Гусляре»?

— Мне немного обидно слышать, что первый мой сборник самый лучший, но это так часто бывает. Даже с Александром Дюма это было. Хотя мне из своих сборников рассказов больше всего нравится сборник, который выходил в издательстве «Текст», не помню как он называется. В конце концов, все мои рассказы издательство «Хронос» напечатало.

— Будет ли продолжение книги «Любимец»?

— Нет, не будет. Хотя, наверное, можно было чего-нибудь придумать, но я не придумал.

— Что Вы можете рассказать о своей пьесе «Осечка 67», которая была написана к 7 ноября и которая впервые была показана по ленинградскому каналу телевидения в 1996 году?

— Это длинная история. Сначала это была маленькая повесть, которую я написал много лет назад и которую я спрятал в стол, чтобы никому не показывать.

— Вы оптимист?

— Я не оптимист. Я фаталист.

— Как Вы относитесь к книгам Хмелевской?

— За Хмелевской мне никогда не угнаться. Это специфика дамского романа.

— Чем Вы объясните, что Гаков не включил ни одного Вашего произведения в знаменитую антологию «Фантастика. XX век. Взгляд из России»?

— Очевидно, я недостоин.

— Как Вы начали писать?

— Когда я был не совсем взрослым, фантастических книг для детей было очень-очень мало. Я смотрел фильмы «Кащей Бессмертный», «Пионер Вася», а мне казалось, что детям могут быть интересны и другие вещи.

— Китай в сфере Ваших интересов? Как Вы оцениваете договор о границе?

— Китай только эстетически в сфере моих интересов. Профессионально не имею к Китаю никакого отношения. Я занимаюсь Юго-Восточной Азией — это Бирма, Таиланд, Индонезия.

— Существует ли в перечисленных странах интерес к Вашим книгам?

— Никакого интереса не существует.

— Согласны ли Вы с тем, что на Западе интерес к чтению ниже, чем в России?

— Это все относительно. Мы часто живем в мире определенных мифов. Если говорить о фантастике, то в Америке ежегодно выходит 1600 новых фантастических книг. В России — намного меньше. Встает вопрос о качестве чтения. Умные и талантливые люди равномерно распределены по всему миру. Но в некоторых странах у них нет возможности реализоваться.

— Почему Вы свою девочку-героиню назвали Алисой?

— Во-первых мою дочку зовут Алисой, но это не значит, что она больше всех читает мои книжки. Я искал нестандартное имя, а это мне понравилось. Меня всю жизнь упрекают, что я «сдираю» с Кэрролла. Но я не все сдираю с него. Вернее всего — дома была Алиса — вот и назвал.

— Свои научные работы Вы пишете таким же простым, доступным языком, как другие книги?

— Я стараюсь. Считаю, что любая историческая работа должна быть рассчитана на читателя, потому что я знаю писателей, своих коллег, которых интересует не то, что я написал, а мои сноски.

— Кем Вы себя считаете — больше ученым или больше писателем?

— Мне трудно себя считать кем-то. Я много лет вообще скрывал, что я писатель, особенно в институте. Постепенно стало нелепо это скрывать.

— В Ваших книгах прослеживается большое уважение именно к русскому языку. Есть ли у Вас языковое образование?

— Это потому, что я много книжек читал. Вообще то я закончил переводческий факультет Института иностранных языков.

— А какие языки Вы изучали? Наверное, экзотические?

— Ничего экзотического. Первый язык у меня — английский, второй — чешский. Так как я работаю в институте Востоковедения, то теоретически знаю бирманский язык. Практически — бирманского языка не знаю.

— Ваши книги переводили на другие языки?

— Много переводили. Сейчас в основном переводят на китайский язык. Китайцы мне денег не платят. Предлагаю устроить издательство на Таманском полуострове.

— К какому типу писателей Вы себя причисляете?

— Писатели, по-моему делятся на две категории. Одни — заранее все продумывают, а потом садятся и записывают. Другие, а я отношусь к этой категории — не знают заранее, чем книга кончится, иначе им неинтересно. Пока я пишу — все меняется, иначе мне становится скучно. Поэтому я не стал великим ученым.

— Почему Ваша книжка стихов нигде не продается?

— Потому что она издавалась за мой счет, тиражом 500 экземпляров. Я сейчас написал энциклопедию для «новых русских» — «Как стать образованным историком за полчаса». Вот это большой труд. Выходила эта энциклопедия, как приложение к газете «Книжное обозрение». Но я хочу, чтобы она вышла иллюстрированной, такой грандиозный труд не может выходить без иллюстраций.

— Вам необходимы естественно-научные знания для написания своих фантастических книг?

— Абсолютно нет, потому что фантастика — это вид художественной литературы. Как только писатель начинает претендовать на естественно-научное, он перестает писать художественную литературу, а начинает писать научно-популярную. Я интересуюсь естественными науками в пределах интересов любого интеллигентного человека. Ерунду писать не надо — это вопрос твоей интеллигентности.

— Возникали ли у Вас сложности с цензурой?

— Да, возникали. Но мы сейчас преувеличиваем значение нашей цензуры. Решала не цензура, а сами писатели. Они хорошо знали — что надо писать, а что не надо. Когда я хотел написать то, что не надо писать — я писал это и показывал жене и друзьям. А когда я хотел получить гонорар — я нес то, что напечатают. Я не революционер, но «непечатные выбросы» у меня всегда были. Теперь они в основном напечатаны.